Седьмую «Ленинградскую» симфонию Дмитрий Шостакович начал писать в сентябре 1941 года, когда вокруг города на Неве замкнулось кольцо блокады. Работу над симфонией композитор заканчивал уже за пределами осаждённого города, – симфония была дописана в Куйбышеве в декабре того же года. Позже эту великую музыку услышали в Москве, Ташкенте, Нью-Йорке, Лондоне, Стокгольме. Симфония состояла из четырёх частей: «Нашествие», «Воспоминание», «Родные просторы», «Победа».

После мирового успеха Симфонии №7 ленинградцы с нетерпением ждали, когда же она прозвучит в их городе, – в месте, которому симфония обязана своим рождением. И, несмотря на тяжёлую обстановку, совсем скоро этому суждено было случиться.

В июле 1942 года двадцатилетний лётчик, лейтенант Литвинов, под сплошным огнём немецких зениток, прорвав огненное кольцо, вместе с медикаментами доставил в город четыре объёмистые нотные тетради с партитурой Седьмой симфонии.

Из сохранившихся воспоминаний ленинградской поэтессы Ольги Берггольц становится ясно, какой сложный путь был проделан для того, чтобы «Ленинградская» симфония прозвучала в том городе, которому была посвящена.

Симфонию Шостаковича должен был исполнять Академический симфонический оркестр радиокомитета. Однако изо дня в день неутешительную сводку передавал художественный руководитель оркестра: «Первая скрипка умирает, барабан умер по дороге на работу, валторна при смерти».

И всё-таки оставшиеся в живых истощённые музыканты были решительно настроены во что бы то ни стало исполнить симфонию Шостаковича.

Для пополнения опустевшего за время блокады оркестра по всему городу давались объявления о приглашении музыкантов присоединиться к оркестру для исполнения симфонии.

В поисках музыкантов дирижёр оркестра Карл Элиасберг обходил госпитали. Так, музыканта-ударника Жаудата Айдарова, однажды не пришедшего на репетицию, Элиасберг нашёл в мертвецкой Дома радио, где заметил, что пальцы мужчины слегка шевельнулись. «Да он же живой!», – воскликнул дирижёр. Для Айдарова это мгновение по-настоящему стало вторым рождением.

Ударные и струнная группа были подобраны, а с духовыми инструментами возникла проблема, – люди физически были неспособны играть, для них это оказалось непосильным. Многие на репетициях падали в обмороки. Чтобы поддерживать здоровье истощенных оркестрантов, – было решено прикрепить их к столовой Горсовета. Один раз в день они получали горячий обед, но, несмотря на все усилия восстановить оркестр, – музыкантов по-прежнему не хватало.

Тогда было решено обратиться к военному командованию. Так, из военной роты в оркестр попал тромбонист, из госпиталя – альтист, а валторнист прибыл в оркестр прямиком из зенитного полка. Флейтист, превозмогая физические муки – от холода и недоедания у него отнялись ноги, – был вынужден передвигаться из дома в филармонию на репетиции только при помощи другого человека, вёзшего его на санках.

Итак, общими силами полный состав оркестра был собран. Начались репетиции. Вскоре по городу стали появляться афиши. Премьера Седьмой симфонии состоялась 9 августа 1942 года. Эпиграф программы гласил:

Перед исполнением симфонии шла подготовка и на передовой. Артиллеристам была поставлена задача, – за время исполнения симфонии ни один снаряд не должен разорваться над городом.

9 августа 1942 года, казалось, весь город сосредоточил свою энергию в музыкальном зале Ленинградской филармонии. Те, кто не смог попасть в зал, слушали симфонию прямо на улице из репродукторов.

Эту великую мелодию услышали не только жители города и военные, защищавшие его, услышали её и осаждавшие Ленинград немецкие войска. Это привело их в ужас, ведь город, который считался почти мёртвым, оказался способен воплотить такую живую сильную энергию, исполнить мелодию протеста, победы над жестоким врагом.

Так, по словам Ольги Берггольц, – 9 августа стало Днём победы среди войны, а символом этой победы – Седьмая симфония Дмитрия Шостаковича.

Эта музыка сыграла особую роль и в создании нашего проекта. Композитор анимационного альманаха "Блокадные судьбы" Руслан Шафиков, создавая мелодии к мультфильмам, вдохновлялся Седьмой симфонией, снова и снова переслушивал её, чтобы музыка наших фильмов могла отразить состояние душ и стук сердец блокадного города.